Девятые Николаевские чтения
21-06-2011, 12:54. Разместил: Александр
Перед собравшимися выступила верная келейница Старца схимонахиня Николая, которая рассказала о том, как возле Батюшки собиралась вся Русь, болеющая и скорбящая о Церкви видимой, земной.
Батюшка Николай был носителем великой Тайны Евангелия, сказала матушка Николая. Самим Господом это было ему дано за его святое Смирение. Сердце отца не имело тьмы, и он ясно зрел духовный мир и постигал смысл происходящего. Способность видеть Истину и соделала его духоносным. Он был духовным отцом, истинным Старцем, смиренно взывающим к Отцу Небесному: «Господи! Умножь в них веру!»
Постоянное соприкосновение отца Николая с Горним миром утончило и так обострило его восприятие, что Времени для него не существовало. Оно у него было иное... В Страстную Пятницу, утром, сказала: «Сегодня вынос Плащаницы» - а Батюшка ответил: «А мы Там уже Пасху пропели». - Душа моя почувствовала Тот несказанный благодатный радостный мир, исходящий от духа святого Старца. Не зная, что и как сказать, лишь спросила: «Батюшка! А мы доживем до Пасхи?» - Лик его был милостивый, сострадательный и безмерно любвеобильный - он тихо сказал: «У нас в России всегда Пасха... Крестная Пасха... Со слезами - и радости, и горя... Но ведь и горя-то большого нет! Ведь мы с Господом! Русь всегда с Богом живет! Радуйтеся и веселитеся!»
Старец по-иному воспринимал чувствами предметы внешнего мира. Он больше жил в невидимом для нас мире духовном, который и является реальным и истинным. Просто он видел духовным зрением реальную вечную жизнь. Из нее возвращался на время в земную - и снова уходил.
Часто говорил: «Это я Дома исполню... Буду Дома, Там помолюсь»... Иногда, сидя на своем стульчике подле икон, кланялся, как бы прощаясь, и говорил: «Простите, мне пора Домой, побегу... У меня Там много дел. Благословите, пойду». - Матушка Иоанна непременно удивлялась: «Куда это Вы, Батюшка, пойдете? - Из дома домой?!» - «Да, Домой... Я ведь здесь на Острове в гостях... Мое все Там... Знаете, ведь у меня и Там целый Остров».
Дом на духовном языке Батюшки была его небесная обитель: в доме Отца Моего обителей много (Ин. 14. 2). Дом как здание Храма в Евангелии обозначает тело человеческое: Разве не знаете, что тела ваши суть храм живущаго в вас Святаго Духа (1 Кор. 6. 19).
Батюшка не позволял говорить при жизни о его Небесном служении. Однажды, после такой Светлой ночи его Предстояния Творцу, приоткрытого и моим очам, он сказал: «Не теряйте, роднуша, эту Божественную тихость Горнего... Все земное - прах пред Ним... Ум держи в Небесном Иерусалиме и ничего не бойся, кроме греха. Живи просто. Где просто, там Ангелов со ста. Ничего не страшись, только Веру имей. Господь такой Милостивый, Он всех ждет в Своем Свете... Только надо исповедовать Христа».
Когда его в 2001 году просили помолиться об отце архимандрите Иоанне (Крестьянкине), тяжело болевшем и находившемся в Псково-Печерском монастыре, он ответил: «А мне сказано, что он уже Дома»... Мы ответили, что Старец Иоанн жив, на что Батюшка тихо молвил: «Как жаль, что я не могу вам всего объяснить, а вы сейчас не можете понять: мне сказано схимником оттуда, что отец Иоанн уже Дома»... В течение года Батюшка об этом говорил трижды. В 2002 отец Николай упокоился, а архимандрит Иоанн еще прожил до 2005.
Нам невероятно трудно постичь горний мир, но во всем происходившем было очевидно одно: Батюшка Николай утверждал, что Старец Иоанн духом пребывал на Небесах - и они Там - в Горнем Мире - виделись, телами оба находясь на земле. Для них телесная жизнь была действительно «сонием» - «тень и сон» иного бытия.
Другой раз, в январе 2001, отец Николай пристально всматривался в фотографию Батюшки Кирилла (Павлова). Потом перекрестился и тихо-тихо сказал: «Какая у него мысль о Церкви чистая и глубокая. Какая чистота и глубина... Только вот здоровия нет. Совсем нет. А оно ему необходимо - он нужен Церкви». Потом Старец перекрестился фотографией Батюшки Кирилла, приложился к ней и несколько раз с любовию осенил его изображение, обронив: «У него ведь не лицо, а лик... Помоги тебе Господи, дорогой Батюшка. Духовно лобызаю и приветствую тебя... Как и ты скорблю за Церковь».
Здесь уместно вспомнить: к отцу Кириллу обратился один лаврский иеросхимонах, который постоянно менял место своего служения и звал Старца в пустыню, спасаться от Москвы-Вавилона с его отступничеством...
Он тихо молвил, навсегда: «Отец! Я принадлежу Церкви!»
«Настоящее несчастие - жить без Бога» - говорил Старец.
Батюшка жил в Боге - потому он имел право и говорил о Нем как о Том, Кого знал и видел. Он вышел из плена этого мира и возвысился над ним. Он не имел мнимых забот и ценностей. Он был свободен. Благодатно свободен!
Он учил нас во всем доверяться Богу и увидеть, что смута - в нас самих. И доколе мы не изживем ее в сердцах и умах - Господь не пошлет нам Царя.
«А без Царя Россия всегда будет несчастна» - печалился Батюшка. Но он просил не устраивать по своему разумению жизнь, не стремиться вырвать Власть из рук Божиих, не «назначать самим Грядущего Царя: «Бога грешно учить!» - повторял он.
Он очень жалел людей и сострадал нам. Умудренный от Бога, Батюшка знал и видел душу каждого человека. По Батюшке было видно, что он видит всех как зернышко в прозрачном стакане. Он не боялся никакого вопроса ни от кого и очень не любил лукавство, неискренность и позу.
Однажды приехал к нему человек за благословением на православную патриотическую деятельность. Прямо у порога стал на колени и с пафосом воскликнул: «Батюшка! Благословите на борьбу с бесами!» - Старец прервал его речь: «Ты думаешь, что языком можно все двери открыть?!»
Некий человек, впервые посетив его келлийку, очень удивился простотой обстановки и искренно предложил: «Батюшка! У вас здесь все старое! Давайте сделаем ремонт и все поменяем!» - Старец, улыбаясь, ответил: «Я Старый Царский Архиерей и мебель у меня старая».
Господь оживотворяет нас изнутри и приоткрывает глубину человеческого и ангельского бытия.
Там, в этой необозримой глубине и сокрыта душа, ее сердце, зерно будущей вечной жизни, ее внутренний свет...
Эта «светоносность» сроднила отца Николая с преподобным Сергием Радонежским и Серафимом Саровским, проповедовавшими Христа не только словом, а силой Благодати, обитавшей в них.
Верование народа наиболее четко отражено в былинах.
Наш любимый святой - Илия Муромец, крестьянский сын, беззлобен, как дитя, исполняя родительский завет: «Не убей в чистом поле христианина, не помысли злом на татарина»...
О воинской славе и набегах не мечтает. Он только великий защитник родной земли.
Но есть богатырь сильнее его - Микула Селянинович, которого «любит мать сыра-земля». Сила его необычайна, а единственное оружие в его руках - соха и молитва в сердце! Пахарь, не проливший ни капли крови...
Таков русский народный идеал Богопокорности и смирения, мира и тишины, признание образа Божия в чужих...
Жажда ясного мира святыни, воля и устремление к святости вместо вражды и распри.
«Святая Русь» - под этим понятием мы разумеем веру спасительную Православную.
Мы знаем подлинную Единую Церковь в ее полноте - видимую и невидимую. Земная Церковь всегда в движении, становлении, во внутреннем сокровенном устремлении ко Христу, касании мирам иным. Все ее несовершенства восполняются Благодатию Церкви Невидимой.
И пока будет жить на земле хотя бы один праведник, воздыхающий к Богу о спасении всех, Церковь Земная жива.
Батюшка не говорил пустых слов о последних временах, а только повторял: «В Слове Божием, особенно в «Откровении Иоанна Богослова», об этом все сказано, а нам не нужно ничего придумывать своего... Скажу только одно: если мы с Господом - антихрист не может причинить нам зла».
Отец Николай очень переживал, что Церковь стала участвовать в суждениях о новых документах. Он говорил: «Нам не нужны эти цифры и номера... Церковь существовала, и будет существовать без них. Но плохо, что нас втянули в эти споры и препирания. Это неправильно, неверно».
Еще замечал: «А что вы все говорите - «Время такое!» - Время Божие, длится Седьмой День Господень... А вот люди, да... Люди стали другими... Как-то Божие все ни во что».
«Все эти переживания о документах вызваны двумя причинами - духовное невежество и страх согрешить, - говорил Батюшка. - Потому нельзя сказать ни «да», ни «нет»!
Также говорил: «Всегда помните Крест Христов - и спасетесь!»
На вопросы об антихристе отвечал: «Так зачем нам все время говорить об антихристе, если мы Христа ожидаем и к Нему обращаемся непрестанно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных... И Бог нас слышит и милует», передала наставление Старца схимонахиня Николая.
+ + +
Слово диакона Евгения Семенова «Любо! Братцы, любо!» было посвящено жизни и подвигам выдающегося донского атамана генерал-лейтенанта Якова Петрович Бакланова - героя Кавказской войны XIX века. По словам выступавшего, генерал Бакланов - настоящий русский герой, блестящий боевой офицер, казак, который возродил былой, боевой казачий дух. О его мужестве и воинском умении ходили легенды и слагались песни. Ныне он незаслуженно, в угоду нынешней «политкорректности и толерантности», забыт.
Яков Петрович Бакланов умер в 1873 году в полной бедности и был похоронен за счет Войска Донского. Благодарные донцы, сказал о. диакон, соорудили на его могиле в Петербурге выразительный памятник: на могучем куске гранитной скалы брошены бурка, папаха, шашка из темной бронзы и знамя - знаменитый Баклановский знак, черный флаг с черепом и костями. По воспоминаниям боевых товарищей Якова Петровича, «где бы неприятель ни узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках великана-донца, как тень следующего за своим командиром, там же являлась чудовищная фигура Бакланова, а нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшемуся на пути». Этот особый личный знак-знамя, с которым не расставался до конца своей жизни, Яков Петрович принял в 1851 г. «Баклановское» знамя представляет из себя черный стяг, с вышитым на нем серебром черепом с перекрещенными костями и с девизом вокруг них из православного Символа веры - «чаю воскресения мертвыхъ и жизни будущаго века. Аминь».
«Баклановское» знамя являлось не только отличительным знаком его полка, оно несло в себе глубокий духовный смысл и символизм. По преданию оно было сшито и прислано на Кавказ в канун праздника Крещения Господня монахинями Старочеркасского монастыря. Внешне напоминающее аналав или нарамник схимнического облачения, оно несет в себе и тот же духовный смысл - является знаком веры в Воскресшего Христа Спасителя.
Всеблагим и неисповедимым Промыслом Божиим судьба казачества неотделима от судьбы России. Казакам испокон веков первыми приходилось принимать на себя удары всевозможных завоевателей, поработителей и «расчленителей» России. А первый удар, как известно, всегда самый мощный и страшный. И чтобы удержать его, максимально ослабить, а затем нанести достойный ответный удар, необходимы отвага и мужество, твердость духа и вера в правоту своей миссии защитника Отечества. Все эти качества выковывались в казаках в горниле воин и сражении, во время походов и службы на порубежье Святой Руси. С малых лет воспитывался казак верой и правдой служить Богу, Царю и своей Отчизне, хранить ненарушимо простоту отцовских древнерусских обычаев. Казак не представлял себя вне православной веры, пронизывающей весь его жизненный уклад. А в силу характера своего служения, готов он был в любой момент предстать пред Господом, встречая смерть и муки с улыбкой на устах и с молитвой к Спасу Всемилостивому в душе да с горячей любовью к Тихому Дону и Святой Руси в сердце своем. Смыслом своего служения, самой жизни своей казак положил Евангельскую заповедь Христа Спасителя: «Нет большей той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15, 13).
На протяжении последнего столетия история казачества трусливо замалчивалась либо умышленно искажалась «сынами лжи». Героические страницы, кровью вписанные казаками в историю Русской армии, в историю Святой Руси, искусственно и искусно вымарывались из народной памяти крестоненавистниками из-за их страха пред Правдой Божией, пред Голгофским Крестом - ЗНАМЕНЕМ победы Господа нашего Иисуса Христа над грехом, проклятием, смертью и диаволом. Люто ненавидя Крест Святый, силою Которого сокрушается кагальная власть над душою Русского народа, крестоненавистники, в своей иступленной войне против Христа Бога, стремятся во чтобы-то не стало одолеть тот остаток верных, ту «опричнину» - малое стадо Христово последних времен, о которой пророчествовал Глинский Старец преп. Порфирий: «За веру восстанут из народа неизвестные мiру и восстановят попранное».
+ + +
О том, как усилиями православных воинов открывался для русских людей Александровский дворец в Царском Селе, ставший до ареста последним пристанищем Государя Императора Николая II и Царской семьи, рассказал в своем слове «Царское Село - начало Русской Голгофы» капитан второго ранга Олег Дмитриевич Грехов.
С проникновенным словом «Анна Ахматова - Небесный Цвет русского дворянства, - духовное чадо двух Нектариев - преподобного Нектария Оптинского и святителя Нектария Островного» выступила русский поэт и прозаик, член Союза писателей России Людмила Скатова из Великих Лук. О том, что великая поэтесса Анна Ахматова была монахиней в миру, говорила и схимонахиня Николая. Их выступления будут опубликованы в «Русском Вестнике» отдельно.
В ходе вечера схимонахиня Николая вручила присутствующим новую брошюру «Царь грядет...», в которой рассказывается об отношении Старца Николая к вопросу возрождения Самодержавия в России, а также памятные баклановские знаки - кресты с победными словами «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь».
По традиции закончился вечер духоподъемной молитвой к Матери Божией «Мы пред Образом Твоим».
А.А. СЕНИН
Вернуться назад