Подлог с отречением от Престола Государя Императора Николая II

(законодательное регулирование престолонаследия по Основным государственным законам Российской Империи в редакции от 23 апреля 1906 г .)

Царства земнаго лишение, узы и страдания многоразличныя

кротко претерпел еси, свидетельствовав о Христе даже до смерти

от богоборцев, страстотерпче великий Боговенчанный

царю Николае, сего ради мученическим венцем на Небесех

венча тя с царицею, и чады, и слуги твоими Христос Бог,

Егоже моли помиловати страну Российскую и спасти души наша.

Тропарь Святому Царю Николаю.

Четыреста лет прошло с того времени, когда в 1613 г . Русский народ принес присягу на верность роду Романовых, благополучно царствовавшему на счастье России до 1917 г . Присягу эту, принесенную перед Богом, никто до сегодняшнего дня не отменял. Велики были подвиги русских Царей богоизбранной династии, вступивших на прародительский Престол и свято служивших Богу и Отечеству, охраняя православную Церковь, христианскую государственность, верноподданных и Русскую Землю, даже до мученической кончины.

За последующие триста лет Святая Русь стала могущественной державой, вызывавшей у ее врагов страх, ненависть и сатанинскую зависть. Ключевую роль в сохранении стабильности и развитии государственной жизни России, где после Акта Павла I от 5 апреля 1797 г .[1] наследственная передача самодержавия превратилась в закон, играла священная и неприкосновенная Особа венчанного на Царство Всероссийское, [2] Государя Императора и Помазанника Божьего [3] повиноваться власти Которого «не только за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает». [4] Царь и Император вступал на Престол бессрочно, до своей кончины, когда Его по закону сменял Наследник, воцарение которого сопровождалось принесением Ему всенародной присяги и совершением чина священного коронования и миропомазания. Так российское династическое престолонаследие обеспечивало легитимное наследственное преемство Всероссийского Престола и Верховной Самодержавной власти вместе с подчиненными русскому Государю властью законодательной, судебной и властью управления. [5]

Никто не мог лишить Боговенчанного Императора и Главу Церкви воспринятого Им Престола. [6] И сам Он не мог от него отказаться. Ни в силу закона, который этого не предусматривал, ни в силу своего священного царского чина, занимающего в церковной иерархии особое первенствующее место. Понимая это, заговорщики, предатели веры, и государственные преступники, задумавшие уничтожить царствующую династию и русскую самодержавную монархию, пустили в ход выдумку о возможности добровольного отречения Всероссийского Императора от Престола.

На это обстоятельство следует обратить особое внимание, поскольку события 2/15 марта 1917 года по мере их отдаления привлекают к себе все большее внимание, а суждения относительно очевидного факта смены формы правления в России насильственным путем, столь разнообразны, что перечислить все их варианты невозможно.

Впервые о том, что отречения от Престола не было, высказался д.ю.н., профессор М.Н. Кузнецов в конце 90-х г. ХХ в., указав на его юридическую необоснованность. Эта мысль была развита им в статье, размещенной в «Русском вестнике» [7] . Затем ее озвучил П.В. Мультатули, который доказательство своей правоты построил на исследовании мемуаров, написанных участниками уничтожения монархии в России. Особенности инструментария исторической науки и явная сомнительность источников, авторы которых сообщали вольно или невольно путанные, не согласующиеся между собой сведения о событиях 2/15 марта 1917 года, способствовала активизации споров о «факте отречения», породив легион мнений.

Сегодня можно услышать, что «отречение - есть исторически установленный факт, независимо от того было ли оно добровольным или под давлением», что «Николай II был насильственно лишен Престола» и «лишен венца», что он «не отрекся от Престола, а оставил его ради исполнения воли Божией о неминуемом наказании отступников». Высказываются суждения о том, что Император отрекся от Престола, боясь за своих близких, а в результате Его и Семью расстреляли. Распространяются и мнения о том, что Государь «не отрекался от отречения», когда имел на это достаточно времени, находясь под арестом до его убийства, чем доказывается факт Его отречения от Престола. Ради доказательства подлинности документов, которые сегодня выставлены на сайте ГА РФ под названием «ОТРЕЧЕНИЕ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II И ДОКУМЕНТЫ О НЕПРИНЯТИИ ПРЕСТОЛА ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ МИХАИЛОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ» предлагается считать, что сделанная карандашом подпись от имени Императора под «телеграммой начальнику штаба», которую тот же ГА РФ называет «Акт отречения императора Николая II от престола», являлось проявлением Его самодержавия, поскольку самодержавие позволяло Ему подписывать все, что Ему угодно «даже гусиным пером и шариковой ручкой» – по сути, в неизвестном нам месте, при достоверно неустановленных обстоятельствах заведомо фальшивые бумаги, которые впоследствии неизвестно откуда появились в государственном архиве в 20-гг. ХХ в.

Подкрепляются эти соображения не менее интересными доказательствами, которые начинаются с того, что существуют неизвестно кем проводившиеся экспертизы копий дневников Николая II, где Он якобы подтверждает факт отречения, хотя о каком именно документе там идет речь не ясно. Во всяком случае, не о «телеграмме начальнику штаба». Оканчиваются они тем, что Государь «специально подписал юридически ничтожный документ». То есть, царственный законодатель, дважды дававший клятву перед Богом (при достижении совершеннолетия и при короновании) не изменять закон о престолонаследии, заведомо его нарушил и расписался под ним, передав Престол не сыну, а брату, и те самым, специально создал условия для того, чтобы его действия были признанны незаконными. Брат в свою очередь, подписал отказ от Престола, в котором указал на то, что воспримет его только по решению Учредительного собрания, а пока передает ему власть, которую не получал. Продолжая эту мысль, нам предлагается уникальный шанс собрать Учредительное собрание, которое своей волей восстановит монархию. Далее множить подобные варианты предлагаемых пояснений о событиях 2/15 марта 1917 г . и последствий, которые они имели и могут иметь, нет необходимости. Весь этот набор досужих соображений достоин лишь удивления, поскольку высказывается они в отношении Коронованного Государя Императора, Помазанника Божьего, Главы Династии и Главы Церкви, Особы Священной и Неприкосновенной – русского монарха, получившего верховную самодержавную власть от Бога и несущего ответственность за свои поступки только перед Ним.

Оставим пока в стороне исследование обстоятельств фальсификации событий 2/15 марта 1917 г . и сконцентрируем внимание лишь на том, какими законами регулировалось право наследования российского Престола и отказ от престолонаследия по Основным законам Российской Империи. Тогда будет понятно, почему отречение воцарившегося монарха от Престола было невозможно в принципе, ни по закону, ни в силу ее канонических ограничений.

Очередность восприятия верховной власти в случае кончины царствующего монарха была установлена Павлом I в 1797 г . в Акт е о престолонаследии. Одновременно вступил в силу и другой нормативный документ, получивший название Учреждение о Императорской Фамилии (далее – УИФ). Он регулировал внутридинастические правоотношения и устанавливал условия призвания к престолонаследию для круга лиц, входивших в Императорский Дом. Так была создана единая законодательная база для бесконфликтной передачи верховной власти, при которой установленный законом порядок престолонаследия не мог быть изменен по воле царствующего Императора.

Его принцип заключался в том, что преемство Престола происходило по нисходящей мужской линии по праву первородства, а в случае пресечения мужских линий, Престол переходил в женские линии, возвращаясь обратно при первой возможности, установленной законом. Условиями наследования были: во-первых, – принадлежность к Императорской Крови. Второе условие – вступление в династический брак требовало разрешения царствующего Императора, который признавал его дозволенным при соблюдении третьего условия - его равнородности, то есть, совершения его с участием лиц, принадлежавших к царствующему или владетельному дому. Дозволенные морганатические браки Членов Императорского Дома с точки зрения гражданского права признавались законными, но династических преимуществ не обеспечивали. Потомство от этих браков правом на наследование Престола закон не наделял. Особым, четвертым условием, которое соблюдалось при любых обстоятельствах, было условие о вере. Если принадлежность к Императорскому Дому соблюдения этого условия по общему правилу не требовала, то фактическое занятие Престола лицом, которое не исповедовало первенствовавшей и господствовавшей в Российской Империи православной веры, было недопустимо.

Нормы ст.ст. 37 и 38 (ст.ст. 15,16 ОГЗ 1832 г .) не препятствовали добровольному отречению от права на наследование Престола лица, которое таким правом обладало, но запрещало его, если это отречение препятствовало дальнейшему его наследованию. При этом, отказ от Престола воцарившимся Императором законом предусмотрен не был.

Несмотря на это, в доказательство того, что Николай II добровольно отрекся от Престола ссылаются на несколько аргументов. Во-первых, делается ссылка на письменный документ, который имел форму телеграммы в адрес начальника штаба армии. Подпись на этой телеграмме, похожая на подпись Императора, экспертиза которой никогда не проводилась, была выполнена от имени Николая II неустановленным лицом. Текст этой телеграммы на следующий день был опубликован в различных газетах с разными заголовками, что указывало на отсутствие манифеста, порядок опубликования которого и его форма были установлены законом.

Во-вторых, в доказательство права Императора на отречение от Престола указывается на его исключительный правовой статус. Император ни при каких обстоятельствах не имел права изменять закон о престолонаследии, в чем дважды присягал в силу требований ст. 39 ОГЗ 1906 г . при короновании и в силу Прил. III к ОГЗ 1906 г . – форма присяги для наследника Престола. Кроме того, его исключительный государственно-канонический правовой статус был связан как с неизменяемым законом о престолонаследии, так и с церковными установлениями, которые не могут не приниматься во внимание при решении вопроса о праве на отказ от Престола. Принадлежавшая Императору царская власть есть власть не только светская, но и духовная. Вступивший на Престол монарх, в силу Акта 1797 г ., а также ст. ст. 4, 5, 39, 53, 57, 58, 63, 64 ОГЗ 1906 г . приобретал наследственные царские церковно-государственные права и преимущества. В том числе, согласно Акта о престолонаследии 1797 г ., Император Всероссийский является одновременно и Главой Церкви, разумеется, в тех рамках, которые установлены законом: «Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитникъ и хранитель догматовъ господствующей веры, и блюститель правоверия и всякаго въ церкви святой благочиния. 1721 Янв. 25(3718) ч. I, введ.- Въ семь смысле Император, в акте о наследии Престола 1797 Апр. 5 (17910) именуется Главою Церкви». [8]

В силу ст. 58 ОГЗ 1906 г ., содержавшей законодательно принятую норму, Император при короновании был обязан произнести особую молитву. В ней Он обращался к «Царю Царствующих в установленной для сего молитве» как Царь и Судья Царству Всероссийскому [9] . По сути, Он просил в установленной законом норме о получения особых даров по управлению государством, обращался к Богу как Царь, прося Его благословить на подвиг царского великого служения [10] .

При таких условиях делается вполне очевидным, что законодательно не установленное право на отказ воцарившегося Императора от Престола, которое, казалось бы, в силу юридической неограниченности его самодержавия, теоретически возможно, становится в любом случае юридически ничтожным. Да и сама мысль о том, что коронованный и миропомазанный самодержец может отказаться от Богоданной власти Всероссийского Императора противоречит правовому смыслу монархического законодательства, источником которого является православный, венчанный на царство Государь и Помазанник Божий, получивший свою наследственную власть о Бога. По сути, такой отказ означает отказ от веры во Христа и от Церкви.

Отказ от дара царского служения, соединяющего в особе государя в единое целое власть светскую и священническую, являлся нарушением закона, который предписывал их наличие в качестве необходимого условия для управления государством «к пользе врученных ему людей» [11] . Таким образом, отказ от врученного Ему Богом самодержавного Престола, был бы отказом от «великого служения» Богу, что, согласно православному вероучению, которое по закону Император был обязан охранять [12] , являлось тягчайшим грехом, а потому законом, основанным на церковном учении о царской власти, предусмотрен не был. Как писал в 1924 г . по этому вопросу М.В. Зызыкин, мнения о том, что отказ царствующего Императора от Престола возможен в силу того, что он обладает правом на его восприятие, не могут быть приняты во внимание, поскольку исключают каноническую основу принципа царского самодержавия, «поражая основную идею Царской власти быть выразителем нравственного идеала народа и носителем власти, обязанным ею только Божьему промыслу, а не многомятежному человеческому хотению». [13] Отказ от Престола при таких условиях был бы отказом от Божественного установления, которое лежит в основе царской власти. Обвинить в таком грехе Помазанника Божьего, даже придумывая самые различные оправдания подобного поступка, тяжкое кощунство.

При таком понимании существа священной царской власти отречение от нее со стороны воцарившегося Императора канонически невозможно и юридически ничтожно. Именно по этой причине в Основных государственных законах Российской Империи присутствует лишь статья, предусматривающая возможность отречения от права на престолонаследие, [14] а не Императора от Престола. Исходя из сказанного, любые шаги, в том числе, и Императора, если таковые в силу необъяснимых причин, могли бы быть предприняты Им по самовольному отречению от Престола, не могут быть рассмотрены как юридически значимые действия, имеющие какие-либо действительные правовые последствия.

Очевидно, к оценке событий 2 марта 1917 г ., которые зачастую связываются с отречением Николая II от Престола в условиях государственного переворота, предпочтительно подходить с учетом высказанной точки зрения.

Обратим внимание еще на одну сторону этого же вопроса, на формальную. По своей форме документ, который выдают за отречение от Престола, не относился к законодательным актам царствующего Императора, издававшихся Им в форме манифестов, для которых форма есть обязательное юридическое выражение и подтверждение Высочайшей воли. То, что обращение к «начальнику штаба» неизвестного лица превратилось в «Манифестъ», от это не означает, что он приобрел юридическую силу государственного нормативного акта, исходившего от царственного законодателя.

Что касается содержания этого документа, то оно также не соответствовало требованиям российского законодательства, установленным нормами ОГЗ Российской Империи. Данный документ содержал противоречащее закону указание на то, что Престол передается Николаем II Его родному брату Великому Князю Михаилу Александровичу в обход Наследника Престола Великого Князя Алексея Николаевича. То есть, указанный в нем порядок преемства Престола не имел отношения к установленному законом порядку наследования Престола, который предусматривал его замещение агнатом, стоящим первым в очереди к его наследованию, каковым в силу ст. 28 ОГЗ 1906 г . являлся первородный сын царствовавшего Императора [15] – Цесаревич Алексей. Содержание этого документа указывало не на преемство Престола, сопровождающееся передачей царской власти российского самодержца к его наследственному восприемнику, а об отказе от самодержавия, что выдавало тайное желание его составителей сменить форму правления, а не особу, которая властвовала.

Таким образом, ни по форме, ни по содержанию этот документ, не соответствовал требованиям действовавшего на тот период времени российского законодательства, что уже по этой причине позволяет сделать вывод о его юридической ничтожности, а значит, он не может быть использован для установления юридического факта отречения Николая II от Всероссийского Престола.

Если вспомнить, что в силу закона Престол в Российской империи по причине отсутствия у царствующего Императора права на отречение от Престола, то воспринять его Великий Князь Михаил Александрович законно также не мог. ОГЗ не содержат никакой иной нормы, касающейся порядка вступления на Престол, кроме ст. 53 ОГЗ 1906 г ., предусматривающей его занятие по кончине Императора. В связи с этим, как верно пишет Серегин [16] , анализируя правовые последствия событий 2 (15) марта 1917 г . «по сему «Декларация временного правительства о его составе и задачах» от 3 марта 1917 г ., в п. 4 указывающая на необходимость созыва Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны - бумага, не имеющая юридической силы [17] , так же как и Постановление «О провозглашении России Республикой» от 1 сентября 1917 г .[18]

***

Все это означает, что устранение царствовавшего российского монарха от Престола в любом случае было юридически необоснованно, независимо от примененного с этой целью способа его передачи иному лицу. Это означает также, что факт отречения Императора Николая II от Престола, датируемый газетными публикациями 2 (15) марта 1917 г ., и факт восприятия верховной власти Великим Князем Михаилом Александровичем с последующей ее передачей Временному Правительству, датируемый теми же источниками 3 (16) марта 1917 г ., в силу действовавшего на тот период времени российского законодательства, остаются юридически неустановленными и исторически не доказанными.

В результате устранения царствующего государя от фактического осуществления верховной власти в России произошла смена формы правлении. Не более того. Никакой передачи царской власти ни в каком виде не было и не могло быть в принципе. Никто не лишал Николая II его царского венца и лишить его был по своим человеческим силам не в состоянии, а действовавшее в Российской Империи законодательство о престолонаследии, основанное на христианском учении о царской власти, не предусматривало правовой возможности осуществления такого акта, который был обречен на его юридическую ничтожность.

Как видим, задача доказать мнимую законность передачи верховной власти от насильственно отстраненного от нее Государя Императора к участникам государственного переворота, достигалась методами правового нигилизма. Она состояла в том, чтобы выдать царскую власть за обычную человеческую, свести ее к власти главы государства и способом, придающим этому процессу видимость легитимности, ее отобрать. Так, что с точки зрения действовавшего в монархический период законодательства и канонических правил, речи об отречении от Всероссийского Престола царствующего Императора Николая II, не было и быть не могло. Была лишь массовая мистификация народа с привлечением газетных публикаций и обычный подлог.

Оказавшись в заранее подготовленной для Него западне, без поддержки оскудевшего в вере народа, Помазанник Божий выбрал единственно верный путь. Памятуя о предсказанной судьбе России, которая зависела от Его выбора, жертвуя Собой и Своей Семьей, Он просил Христа помиловать дорогую Его сердцу Отчизну ради ее будущего, освященного возрожденной верой в Бога. «Царь Николай, – пояснял батюшка Николай Псковоезерский, – по великой любви к России и человеку, уничижился, мучился, страдая пошел на Крест…». Так, что царская власть Всероссийского Императора осталась неприкосновенной, Николай II остался верен своему долгу, верен Христу, русской державе и любимому им русскому народу. Пресвятая Богородица, явившая нам свою икону «Державная», заняла Российский Престол до лучших времен, а ложь с отречением осталась всего лишь ложью, «яко гной земный» [19] .

Кандидат юридических наук

Кандидат исторических найк 

Шайрян Г.П.

[1] ПСЗ РИ. Собр. первое. Т. 24. № 17910, Акт о наследовании Всероссийского Престола от 5 апреля 1797г.

[2] СЗ РИ Т.1 1906 г. ОГЗ, ст.58.Прим.2.

[3] Там же, ст.57.

[4] Там же, ст.4.

[5] Там же, ст.ст.4, 7,10, 22.

[6] ПСЗ РИ. Собр. первое. Т. 24. № 17910, Акт о наследовании Всероссийского Престола от 5 апреля 1797г.; СЗ РИ Т.1 1906 г. ОГЗ, ст. 64.

[7] Гибель Семьи Императора Николая II: сокрытие следов преступления на протяжении века // Русский вестник, № 5, 2013 г.

[8]Там же, ст.64.

[9] СЗ РИ (1912). Т. I. Ст. 58. Прим. № 2.

[10] Там же.

[11] Там же.

[12] Там же, ст. 64.

[13] Зызыкин М.В. Царская власть и закон о престолонаследии в России. М.: «Москва», 2004. С. 133.

[14] СЗ РИ Т.1. 1906. ОГЗ Ст.37.

[15] Там же, ст. 28.

[16] Серегин А.В. Форма государственного правления (вопросы теории). Дисс. д.ю.н. Ростов-на-Дону. 2014. С. 47.

[17] Декларация временного правительства о его составе и задачах от 3.03.17 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство времен буржуазных революций / Ответ. ред. Чистяков О.Н., - М. 1984. Т. 9. С. 124-125.

[18] Постановление «О провозглашении России республикой» от 1.09.17 г. // Там же. С. 129.

[19] Пс. 82:11.